XXI век – век уничтожения российских учёных
Последнее время Интернет переполняют статьи о том, как сокращаются ВУЗы, увеличивается нагрузка на преподавателей, отчаянные воззвания к общественности об обесценивании в прямом и переносном смысле звания «профессор» в России.
Появилась и тиражируется в сети ещё одна очень любопытная статья «Бессмысленная гонка. Российские учёные проигрывают ещё на старте» (она публикуется далее). Автор статьи Мурат Аширович Чошанов, профессор, член-корреспондент Российской Академии Естествознания, который преподаёт в Техасском университете, начиная с 2000 года. Ему проблемы «профессуры» в РФ знакомы только понаслышке. Поэтому и выдаёт он такие статьи, поражающее его воображение, и раскрывающие правду, ту которую ни один профессор, ни один учёный и ни один преподаватель ВУЗа в России не смеет разглашать, если не хочет лишиться той карьеры, что имеет. Такая уж «свобода слова» у нас в стране. И ничего с этим не поделаешь.
В век «перестройки» все сокрушались об уничтожении НИИ, о практически прекращении финансирования науки. Теперь вот наступил век сокращения ВУЗов, ликвидации типографий, и уничтожения самих учёных.
Но проблема более чем глобальная. Все эти действия работают в комплексе и направлены именно на уничтожение учёных. И не на этапе НИИ и ВУЗов. А уже на этапе начального школьного образования.
Меня очень долго мучил один вопрос – почему сейчас в начальной школе практически 50% «троечников» и это никого не пугает? Как дети будут осваивать школьную программу далее, если уже в начальных классах не могут освоить азы этих наук? Почему отличников только 2-3%? Вот посмотрите результаты ЕГЭ ежегодно. Сколько человек (не процентов) сдают их на 100 баллов??? Единицы из тысяч. Почему? Никогда и никто не задумывался? ЕГЭ невероятно сложное, или ученику дают недостаточно знаний. Или они не в силах освоить школьную программу? Может быть потому что уже в начальных классах дети поставлены в условия «не выживания» и «не освоения» школьной программы на 100 баллов? А почему в советские годы учиться на «3» было позором, и к таким неучам прикрепляли сильных учеников для «подтягивания» их знаний? А сейчас и у родителей, и учеников и у педагогов одна цель «Лишь бы на троечку закончил. Уж не до четвёрок». И никому это не кажется ненормальным и неестественным. Почему?
Меня всегда мучил этот вопрос. И я нашла на него ответ. Моя хорошая знакомая работает зам.директора школы-интерната. И я не выдержала и спросила её о такой ситуации в школьной программе. Она ответила мне:
- По нынешним стандартам ребёнок должен знать школьную программу на «3». В этом случае считается, что он освоил ее в полном объёме. А вот если на «2», то не освоил;
- Как же так? – не унималась я, - как же он освоил если всего «3», а не «4» и «5»? Для чего тогда эти оценки, если важен результат на «3»?
- А знания на «4» и «5» – это уже личные достижения ученика, - пожимала плечами моя знакомая в ответ.
Прекрасно! «Хорошисты» и «отличники» — это личное достижение. Вот как оказывается нынче построена система образования. Тогда предположим, что девочка отличница, соответственно таблицу умножения знает прекрасно – это ее личные достижения. Ее одноклассник знает таблицу умножения только на троечку, т.е. фактически не знает ее, но он формально освоил школьную программу в полном объеме. А то что он, придя в магазин, не смог посчитать даже сколько ему оплатить на кассе, ну извините, не достиг своих личных достижений. Да и не нужно ему это, все сделают роботы – кассы и калькуляторы. Он тупоголовый освоил школьную программу на НУЖНОМ ДЛЯ ГОСУДАРСТВА УРОВНЕ!
Что уж можно говорить об ученых, если детям в школе элементарно учиться не дают нормально, поскольку нынешняя программа образования позволяет освоить ее только на троечку. И только некоторые уникумы осваивают ее как положено было в советской системе образования, на пятерки. Все верно, только уничтожив советскую систему образования, советских «отличников», можно уничтожить советских учёных, коим принадлежало 80% мировых научных открытий и достижений.
А сейчас уже в школе заложены все условия чтобы ученых не было. Они стране НЕ нужны. Нужны только тупоголовые .... рабы. Им обучение в ВУЗах точно не нужно (можно сокращать спокойно), а до «профессоров» им тем более не дойти. А те, кто учится на отлично сами в профессуру не пойдут, поскольку, обладая более высокими умственными способностями понимают всю тяжесть этой профессии, и выберут для себя что-то более легкое. Например, управление тупоголовыми троечниками, при этом также находясь в рабстве у работодателей (но это уже другая история) …
Исследователь и политическо-юридический
обозреватель МИЮФА Вера Правдина
Бессмысленная гонка. Российские ученые проигрывают еще на старте
Автор Мурат Аширович Чошанов — профессор, Член-корреспондент Российской Академии Естествознания, родился, вырос и получил образование в Туркменистане, защитил кандидатскую и докторскую диссертации в Казани, в настоящее время живет и работает в США, преподает в Техасском университете на факультете математических наук и факультете педагогического образования, начиная с 2000 года. В сферу его научных интересов входят электронная дидактика, инженерия обучающих технологий, педагогика, процессы репрезентации и познания в обучении. Список публикаций М.Чошанова составляют более 150 научных работ, среди них 10 монографий, в том числе выпущенные международными издательствами. Его стиль преподавания отличает инновационность и творческое применение информационных технологий в обучении. Интернет-страница «Визуальная математика», созданная профессором Чошановым, получила международное признание и премию в категории лучших информационных образовательных ресурсов в Париже, Франция (2001). Студенты Техасского университета в Эль Пасо положительно оценивают лекции профессора Чошанова, называя их интеллектуально стимулирующими, глубоко содержательными и пробуждающими интерес к науке.
Как-то еще в 2001 году автор статьи заметил:«Один мой американский коллега из Государственного университета штата Огайо, вернувшись из поездки в Россию (в 2001 г. — прим. ред.) по программе академического обмена, искренне признался:
— Я преклоняюсь перед российскими профессорами…!
— Почему? — поинтересовался я.
— Я поражаюсь, — с присущим американцам восторгом ответил он, — как ваши профессора, имея 720 часов нагрузки и всего лишь 700 долларов в год, тем не менее умудряются готовить высококлассных специалистов на уровне мировых стандартов?!».
Приводим недавнюю публикацию профессора Чошановым с сравнительной оценкой реформ российской науки и образования.
Опубликовано на интернет-портале еженедельной газеты научного сообщества «Поиск»
Фото: Мурат Аширович Чошанов.
ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ
Во время прошлогодней поездки в Россию я встретился со своими бывшими коллегами из одного федерального университета, и разговор зашел о «несладкой жизни» профессуры. Мои коллеги с горечью говорили о том, что поставлены в сложные условия: возрастают требования к публикационной активности, а вместе с ними увеличивается и учебная нагрузка при практически замороженной зарплате. Университетская администрация оправдывает «нововведения» желанием «догнать и перегнать всех и вся» в рейтингах лучших университетов мира…
Как известно, в ответ на майские указы Президента РФ в 2012 году была принята государственная программа «Развитие науки и технологий». В качестве одного из ключевых индикаторов выполнения этой программы Минобрнауки определило число публикаций российских авторов в научных журналах, индексируемых в базах данных Scopus и Web of Science. Следует признать, что цель программы достаточно прогрессивная, учитывая тот факт, что начиная с 1990-х в силу определенных причин российская наука стала терять свои позиции в мире. Однако, на мой взгляд, средства достижения цели были выбраны не вполне удачно.
Не претендуя на глубокий анализ ситуации, хотел бы поделиться некоторыми личными наблюдениями о простейших ее составляющих, а также о последствиях реализации программы, которой в этом году исполнится пять лет, в российских вузах.
ПРАВИЛО 40-40-20
Как известно, ломать — не строить. Резкий и во многом непродуманный переход от устоявшейся годами советской модели «ВУЗ-НИИ» (с четким разделением приоритетов: вузы, в основном, обеспечивали высшее образование, а НИИ продвигали науку) к западной (вуз выполняет обе функции) пока не оправдывает тех надежд, которые были возложены на эту реформу. Переход на новую модель логично было бы начать с соответствующих изменений в структуре нагрузки преподавателя российского вуза. Однако российские коллеги сетуют, что большую часть времени они по-прежнему тратят на учебную работу, а все остальное — «как получится». Для сравнения приведу в качестве примера структуру нагрузки профессорско-преподавательского состава (ППС) в системе техасских университетов, где я работаю уже 17-й год. Она, кстати, в той или иной модификации принята практически во всех американских университетах и условно называется «40-40-20».
Уточню, что речь идет о профессорах, работающих на полную ставку. Это assistant professor (российский аналог — старший преподаватель со степенью), associate professor (доцент) и full professor (профессор).
Итак, согласно правилу «40-40-20», общая нагрузка профессора американского университета разделена на три основные части: учебная (teaching) — 40%, научно-исследовательская (research) — 40% и общественная (service) — 20%. Учебная нагрузка включает в себя как аудиторную (лекции, семинары, практические и лабораторные занятия), так и внеаудиторную нагрузку (руководство самостоятельной работой студентов, взаимодействие с магистрантами и докторантами), а также консультирование (office hours). В учебной нагрузке незримо присутствует также время на подготовку к занятиям и проверку работ студентов.
Научно-исследовательская деятельность включает в себя проведение исследований, получение грантов и их исполнение, публикационную активность, участие в конференциях и т.п.
Общественная нагрузка предполагает активность в различных комиссиях (на уровне кафедры, факультета, университета), участие в заседаниях кафедры и факультета, членство в редколлегиях журналов, рецензирование статей и прочее.
Несмотря на то что преподавательская работа, в принципе, считается ненормированной, в американских университетах существует негласный консенсус по поводу продолжительности рабочей недели: 40 часов. Таким образом, если считать, что полная рабочая неделя составляет 40 часов, то учебная нагрузка займет 16 часов (40%), научно-исследовательская деятельность — 16 часов (40%), общественная работа — 8 часов (20%) в неделю.
Российские коллеги неприятно удивили меня, рассказав, что в последние годы учебная нагрузка в университетах РФ неуклонно растет. Мое удивление было связано с тем, что, когда я уезжал в США (конец 1990-х), она была равна 720 часам в год и в нее, как правило, входили и часы за руководство самостоятельной работой студентов, а также руководство курсовыми и дипломными работами. Но, увы, с тех пор утекло много воды… Оказывается, в настоящее время в некоторых российских университетах эта нагрузка составляет 800–950 часов в год (речь идет об одной полной ставке). Причем основная часть приходится на аудиторные часы.
По возвращении я перепроверил эти данные… Действительно, на официальном сайте Минобрнауки РФ нетрудно найти доклад бывшего директора Департамента стратегии, анализа и прогноза Г.Андрущака «Оплата труда профессорско-преподавательского состава в вузах Минобрнауки России», сделанный в декабре 2015 года, из которого следует, что средняя аудиторная нагрузка (в часах в неделю) ППС российских вузов постоянно растет. Если в 2006 году она составляла 16,3 часа в неделю, то в 2012-м — 17,6, а в 2014-м — 21,2! Если приплюсовать внеаудиторную нагрузку и время для подготовки к занятиям, то получится, как и говорили мои коллеги, что большая часть общей нагрузки (около 30 часов из 40-часовой рабочей недели, или 75% времени) российского преподавателя приходится на учебную работу. Возникает естественный вопрос: где же российскому профессору найти время на научную деятельность?
Как ему тягаться за место под солнцем во всевозможных рейтингах с американскими и прочими западными профессорами, у которых учебная нагрузка не отнимает более 40% трудового времени?
Для сравнения: максимальная, подчеркиваю, максимальная, суммарная аудиторная и внеаудиторная нагрузка профессора (включая самый низший ранг — assistant professor) в американском университете в два с лишним раза (!) ниже аудиторной нагрузки российского коллеги и составляет порядка 9 часов в неделю, еще 7 часов (оставшиеся от суммарных 16) отводятся на подготовку к занятиям, проверку студенческих работ и консультации (office hours).
ДЕНЬГИ — В МУСОР!
Российские коллеги также признались мне, что многие преподаватели вынуждены дополнительно подрабатывать в двух-трех местах, чтобы обеспечить своей семье более-менее достойное существование, поскольку при ощутимом в последние годы росте цен их зарплата практически заморожена. Данные Минобрнауки РФ (см. упоминавшийся доклад) говорят о том, что в 2014 и 2015 годах средняя по стране зарплата профессорско-преподавательского состава российских вузов составляла 47000–49000 рублей (примерно 817 долларов на момент написания статьи) в месяц. Причем она заметно варьировалась между отдельными университетами даже в пределах одного региона от 17000 до 65000 рублей.
В то же время, учитывая уровень зарплаты профессора в американских университетах (в среднем по США она составляет 9023 доллара), ему нет необходимости подрабатывать в других местах. Что опять-таки увеличивает «шансы» западного профессора вырваться вперед в пресловутой гонке за рейтингами.
Таким образом, даже беглый анализ (см. таблицу) двух базовых факторов (нагрузка и зарплата) говорит о том, что в России явно погорячились, вступив в бессмысленное состязание, не обеспечив сравнимые (с зарубежными) стартовые условия для российских преподавателей.
Последствия очевидны. Российский профессор находится между двух огней: с одной стороны, с него требуют публикаций в престижных научных журналах, а с другой — ему некогда заниматься наукой. Остается изворачиваться и находить самый легкий выход из ситуации — публиковаться в так называемых «мусорных» журналах, не предъявляющих никаких требований к качеству статей. Ведь чем серьезнее журнал, тем жестче и многоэтапнее процесс рецензирования, который может занимать от года до двух лет. А когда менталитет российского преподавателя настроен на гонку, времени на ожидание не остается. И «мусорные» журналы с этой точки зрения очень удобны: они публикуют статьи за плату в достаточно короткие сроки без рецензирования и закрывая глаза на качество. На Западе «засветиться» в такого рода изданиях означает основательно подмочить свою репутацию.
Публикация же в престижных научных журналах — задача чрезвычайно сложная. Для этого нужны серьезные, качественные и прорывные научные исследования, для которых у российского преподавателя в сложившихся условиях, к сожалению, не хватает времени.
Вот и получается, что миллиарды рублей, выделенных на Проект 5–100 Минобрнауки, рискуют оказаться в прямом смысле в «мусорной корзине»!
При этом в погоне за пресловутыми рейтингами российские вузы продолжают отставать по показателю «доля цитирования на преподавателя». Большинство российских вузов (86%) из рейтинга лучших университетов мира QS-2016 снизили результаты по количеству цитирования. Увы, причины прозрачны: никто не собирается читать и ссылаться на статьи из «мусорных» журналов.
УРОКИ И УПРЕКИ
Из этой ситуации, на мой взгляд, можно извлечь несколько важных уроков.
Урок первый. У американцев есть пословица «Don’t touch, if it doesn’t leak» (дословно «не трогай, если не течет»), которая, как мне кажется, уместна в случае с отказом от модели «ВУЗ-НИИ», показавшей свою работоспособность на протяжении долгого времени. Стоило ли ее менять на другую, эффективность которой вызывает определенные сомнения? Если уж для этого нашлись весомые аргументы, нужно было в деталях проработать новую инфраструктуру и систему поддержки профессорско-преподавательского состава российских вузов в новых условиях, включая вопросы организационного и финансового обеспечения новой модели. Тем более что, втянув российские вузы в гонку за рейтингами, надо было, в первую очередь, постараться выровнять стартовые условия (для начала, хотя бы по учебной нагрузке). Сегодня даже университеты, входящие в Проект 5–100, явно уступают ведущим мировым университетам по этим базовым условиям.
Урок второй. Можно вспомнить и русскую пословицу «Не ставь телегу впереди лошади». Иными словами, качество научных исследований — первично, рейтинги — вторичны. Поэтому, в первую очередь, следует создать условия, при которых у российских преподавателей появится возможность проводить качественные и прорывные научные исследования. Когда будут они, тогда и рейтинги придут!
При этом исследования должны планироваться с обязательным представлением их результатов на престижных международных конференциях (для участия в них должно выделяться соответствующее финансирование) и с дальнейшей публикацией переработанных и дополненных докладов конференций в виде статей в серьезных журналах.
И наконец, третий и главный урок в том, что российская вузовская наука оказалась загнанной в угол, а российские преподаватели поставлены в такие условия, когда в бездарной гонке (наука все-таки не спорт!) за рейтингами им приходится жертвовать качеством научных работ и своей репутацией ученого. А ведь репутация — одна из ключевых составляющих человеческого капитала, важность которого впервые озвучил в своем недавнем послании Федеральному собранию Президент РФ.
Источник http://rusrand.ru/analytics/bessmyslennaya-gonka-rossiyskie-uchenye-proigryvayut-esche-na-starte